Конечно, читать, как, впрочем, и играть в присутствии автора – это нелегкое испытание. Но все купюры и сокращения по тексту были произведены с согласия самой Маши. Полагаю, что ей не менее важно, чем мне, впервые услышать, как звучит ее текст на публике. А потом можно будет поговорить с нами. Задать вопросы Маше. То есть само действо в Пушкинском доме задумано нами прежде всего для общения со зрителями. Мне кажется, это тоже очень важно для автора, для писателя почувствовать ответную реакцию .
В памяти всплывают слова о брезгливой ненависти к зверю, в клетке с которым слишком долго прожила М., или у него в брюхе, как Иона во чреве китовом. Все так! Воздух отравлен, жизнь порушена, ощущение постоянного падения, когда «ты проваливаешься все глубже и глубже, не переставая улыбаться и извиняться». Улыбаться и извиняться — это уже стало чем-то вроде привычки, как по утрам чистить зубы, видеть в зеркале свое мятое лицо или отвечать на эсэмэски с тупыми сердечками. Но как вернуть контроль над своей жизнью? Обо что сейчас опереться? Как вырваться из западни, в которую тебя загнали? И что делать с языком, который как будто одичал и стал вдруг не пригоден для твоего писательского труда?
Для Степановой важно это понять. И ее читателям важно. Не найдя, ничего лучше она выдает… фокус. Отправляет писательницу M. в цирк, где та становится ассистенткой иллюзиониста. По ходу представления ее там разрезают пополам под гром аплодисментов. Смертельный номер. А чем еще и является вся наша жизнь?
— Трудно поверить, но со мной это тоже было! Много лет назад я снималась в голливудском фильме, где у меня была роль циркачки, которая по сюжету погибает, потому что фокус пошел не так. Я там являлась в памяти главной героини в образе такой сияющей молодой мамы, которая участвует во всех этих аттракционах и фокусах. И в один далеко не прекрасный день меня действительно распилили пополам. Поскольку это был триллер или фильм ужасов, смотреть на это без содрогания было нельзя. Все было снято очень реалистично. Я лежала в этом гробу-саркофаге. Своими глазами я видела пилу, которая в миллиметре проходила от меня, попадая в специальный пазл. А ведь могла и не попасть! В общем то, что описала Маша в главах, посвященных цирковой авантюре М., я испытала на себе.
Ноги в красных сапогах с хрустом отделяются и отъезжают в другой конец арены. Луч прожектора высвечивает побелевшее лицо М. в хрустальном гробу. Ей совсем не больно и уже не страшно. Но впервые за долгое времени ей, кажется, не все равно, что будет дальше. А дальше ей еще похлопают и наверняка что-то заплатят, а директор цирка, грустный маленький человек в черных очках с понимающей улыбкой скажет: «Ты ведь не румынка… Ты, милая, ex nostris, еврейка, да?»
«И М., называвшая себя в последние месяцы только русской, русской писательницей, носительницей русского языка, с удивлением повторила за ним, что да». И, может, в этом eх nostris — и зашифрован один из вариантов спасения? Ощутить себя одной из «наших», почувствовать свое кровное родство с другими, такими же, как она, изгнанными, потерявшимися, ищущими свой путь на Землю Обетованную. Ведь есть же где-то эта Земля! И туда наверняка можно добраться. Если, конечно, опять не забастуют.
— Я не знаю, выйдет ли что-то из нашей затеи. Пока мы собираем это проект буквально из воздуха, из каких-то неожиданных впечатлений и совпадений. Я вам больше скажу: мы тут поговорили с Машей про наши читки. Выхожу на улицу и вижу, что буквально в нескольких минутах ходьбы от моего дома расположился цирк-шапито. Огромный шатер, весь, в цветных лампочках, музыка гремит… Еще вчера его не было и вдруг он вырос прямо у меня на глазах. Что это, как ни знак: делай «Фокус»!
…А вот куда уехал цирк в повести «Фокус», мы так и не узнаем. И станет ли М. его догонять – тоже.
Мы расстанемся с нашей писательницей М. на пустыре, где еще вчера звучала музыка, мерцали разноцветные лампочки, толпились люди. И конферансье громовым голосом объявлял: «Смертельный номер… Смертельный номер». А теперь рядом никого, кроме приблудного ничейного пса, севшего в пыль так, «чтобы было не близко, но все-таки рядом».
Заказать книгу Марии Степановой «Фокус» можно в ZIMA Shop.
В Pushkin House в Лондоне состоятся читки повести «Фокус» в исполнении Алисы Хазановой и в присутствии автора книги Марии Степановой. Билеты можно приобрести по ссылке: 28 мая и 29 мая.
Кроме того, Алиса Хазанова прочитает стихи Иосифа Бродского на мероприятии, посвященном 85-летию поэта, в рамках которого будет показан фильм «Прогулки с Бродским». Билеты на встречу можно приобрести тут.
