Katia Margolis
Меня вырастили в безусловной поддержке Израиля. Там жили родственники и друзья. Туда стремились. Туда не пускали.
Создание государства Израиль всегда было символом восстановления справедливости (хотя уж какая там справедливость после страшных печей Холокоста).
Когда-то четверть века назад я написала одно из своих первых серьзных эссе— именно о музее Холокоста в Вашингтоне (ссылка в комментариях). И я и сейчас подпишусь под каждым написанным там словом. Не говоря уж о моей еврейской фамилии.
Именно поэтому мне долго не приходило в голову подвергать предлагаемые русскоязычными израильскими друзьями готовые хорошо упакованные пакетные мнения и аксиомы сомнению.
Словно негласная граница стабильности картины мира пролегала между «нами»(людьми, цивилизацией и пр) и «ими» (нищими дикарями—и целиком потенциальными террористами). Никто из моих знакомых и родственников никогда не был на « территориях». Не интересовался жизнью людей там , хотя это были ближайшие соседи.
Слово «накба» я ни разу не слышала и узнала очень поздно. Оккупац левого берега, как и поселенческие захваты, преподносили как нечто само собой разумеющееся, как гарантию защиты.
Собственно, как и любые действия Израиля —всегда это был вопрос выживания еврейского государства и никогда ответственности . Когда я задавала какие-то вопросы— мне всегда говорили либо впроброс об «арабах», либо сразу о террористах.
Собственно, замечу в скобках, ровно так же говорили в это время и о чеченцах в той же либеральной интеллигентской русскоязычной среде. За исключением нескольких праведников, знакомых друзей— той же Политковской или же друга отца Сергея Ковалева, которые ездили , писали, спасали, боролись—в нашей среде не нашлось сил однозначно и без экивоков встать на сторону свободы и справедливости (при том, что войну как таковую осуждали— ровно так же, как хор.ру сейчас) , и пропаганда образов «боевиков» и страшных мусульманских дядек с бородами, включая имперский импринтинг родных поэтов с «злой чечен ползет на берег»оказалась в итоге сильнее , чем элементарные представления о той самой справедливости и свободе, которыми наш круг всегда так кичился.
Виктимность страшный механизм. Масштабы этой тикающей через поколения бомбы я стала понимать лишь сейчас.
С Израилем и историей поселенческого колониализма я тоже начала пытаться разобраться и то далеко не сразу, уже живя в Европе и всегда яростно защищая Израиль в дискуссиях со со своими европейскими друзьями.
Я много знала об истории еврейства , о Второй Мировой, о погромах прежних времен и терактах нынешних, о желании уничтожить евреев и Израиль. Этой информации мне хватало.
Я не соглашалась даже тогда, когда мои знакомые рассказывали о том, что были в Газе и на «территориях», что видели своими глазами, и даже когда просачивались довольно страшные истории о детях друзей, служивших там в израильской армии.
Некоторые из моих венецианских ездили на эти «территории « и знали о ситуации с правами человека там не понаслышке. Но я продолжала считать это случайными «перегибами « точно так же, как поступали в свое время старые коммунисты, столкнувшись со сталинской реальностью.
И всё же меня с детства учили думать критически и подвергать сомнению даже то, что кажется нерушимым. Особенно то, что подвергать сомнению не хочется и не приятно. Своего рода проверка внутреннего моста на прочность.
Нет, нерушими тогда были не советский союз и его реалии— в нашей сугубо антисоветской семье тут не было секретов и мои родители с детства рассказывали нам правду. И о революционной мясорубке, и о захвате власти, и о расстрелянном прадеде, и о друзьях-диссидентах, сидевших в дни моего детства. И смеялись над советской пропагандой про «израильскую военщину». И радио по ночам слушали вместе. И шелестели подслеповатыми листочками с копиркой самиздата…
Перечитываю свой, как мне теперь кажется, очень наивный пост октября 2023. Тогда в полном шоке от того, что 7 октября стало возможным и Израиль не смог защитить свои границы и своих граждан, я хотела разобраться и задать более общие вопросы.
Количество и масштаб агрессии и проклятий я получила в ответ вместо ответов и стало лучшим ответом.
Даже от зетников и путинистов.ру за все время полномасштабной войны вУкраине я не получала в личку такое количество пожеланий сдохнуть и угроз помочь мне это сделать самыми изысканными способами в самых изысканных матерных выражениях, какое получила тогда и продолжала получать от русскоязычных израильтян или болельщиков. Особенно болельщиц.
(Еще одна характерная особенность этой высокой стилистики— обращение к незнакомому человеку на «ты». )
Сегодня я с горечью перечитываю эти свои вопросы, уже зная на многие из них ответы.
Я не надеюсь и одновременно слабо надеюсь , что вам станет хоть чуточку стыдно. Спасение заложников или месть Хамас- каковы приоритеты этой войнв и правительства Израиля- спрашивала я в октябре 2023? И вы дружно кричали, что я антисемитка, топтали и травили меня, срывали даже договоренности с лекторами на нашем курсе по деколонизации, писали им о нас гадости.
Но все это пустяки по сравнению.
И сегодня это уже не вопрос, а обвинение: и звучит оно из уст родных убитых—убитых террористами, но и своими тоже— (в случайных перестрелках и под бомбами погибали не только сотни и тысячи палестистинцев, которых для вас не существует в качестве людей, но и израильские заложники), преданные такими как вы.
Так получилось, что я никогда не была в Израиле. Всегда откладывала эту важную для себя поездку на потом. Теперь, думаю, уже и не побываю.
Как и с РФ после Бучи и Мариуполя, вслед за Набоковым, отказавшимся в свое время приезжать в послевоенную Германию, могу лишь повторить: не хочу случайно пожать руку убийце. Или даже руку, аплодирующую убийцами, руку прикрывающую собственные глаза и уши, чтобы не видеть то, что сделали. Пусть даже чужими руками.
Мое сочувствие и надежда израильским друзьям, которые все видят, понимают и знают и готовы бороться и а демократическое будущее своей страны. Я всячески их в этом поддерживаю. Что в Газе сейчас творятся расправы и льется кровь— тоже ожидаемо, и показывает лишь, что за два года войны ни одна из ее заявленных целей не была достигнута: ни освобождение всех заложников живыми, ни уничтожение и разоружение ХАМАС. Только горы руин и трупов. И даже пропорции обмена в результате примерно те же, что предлагали в октябре 2023.
И что в этом всем есть рука рф— для меня вне сомнений. Всюду, где можно внести раздор, раскол и пролить кровь она сегодня есть.
(Особенно меня лично пугает то, что происходит в Африке. Деятельность рф там и ке масштабы, продолжают традиции советско-кгбшных игр на пост-колониальных травмах все еще почему-то в тени международных медиа с присущим им белоцентризмом. Скоро будет поздно если не уже. Пригожина нет, но дело его живет и процветает).
Я живу в Европе.
Война на ее пороге. Ее сдерживает ежедневно Украина. Я хотела бы, чтобы мир так же, затаив дыхание под светом прожекторов всех медиа, ждал возвращения каждого украинца из страшного российского плена. После пыток, изощренных издевательств, голода . Я хочу, чтобы мир так же смотрел и не отворачивался. Чтобы каждый украинский похищенный ребенок смог вернуться домой и говорить на своем языке со своими родными. Чтобы каждый причастный к этим преступлениям— ответил за них.
Но в ожидании Гааги земной и небесной я могу лишь делать то, что могу тут, стоя на европейской земле, куда уходят мои корни, стоя на европейских ценностях, сопротивляться злу русского мира, расползающегося
не только по территориям, но и в головах тех, кто вывез и продолжает и распространять его вокруг себя всюду: в Израиле, в Америке, тут.
Злу имперства, шовинизма, ксенофобии и всех прочих составляющих , которые и лежат в основе соучастия и попустительства чудовищных преступлений наших дней.
Эту работу нельзя отложить на потом.
Скоро мы откроем запись на третий цикл нашего курса «Россия и деколонизация: введение «. Все лекции, ссылки, выступления историков, экспертов, активистов можно посмотреть по ссылке. Курс бесплатный. Эту работу мы с коллегами делаем тоже бесплатно. Потому что плата за слишком долгое бездействие и так уже слишком высока.
Ну не бесплатно, Гадь. Гранты получаешь и жаждешь больше.
